4 июня 1942 г.
...21 июня 1941 г. я прибыл на заставу вечером с заданием проверить службу и боевую готовность...
Вместе с начальником заставы мл. лейтенантом Степанковским мы прошли по участку заставы и вернулись на заставу в 1—00 22 июня. Будучи на границе, мы заметили необычные вещи: немцы охраняли границу группами 5—6 чел. и таких групп на участке оказалось шесть; служба неслась непосредственно у черты границы; на немецкой территории слышалось движение транспорта, разговоры, шум моторов.
Было ясно, что враг что-то затевает. Доложили коменданту участка, усилили охрану границы, заставу привели в боевую готовность.
В 4—00 раздалась команда держурного по заставе сержанта Галынина: «Застава к бою». Когда я вышел из помещения, личный состав заставы уже занял огневые позиции, а три станковых пулемета и четыре ручных изготовились для стрельбы по самолетам.
Оказалось, 9 немецких бомбардировщиков бомбили соседнюю (слева) заставу и заходили на бомбежку нашей.
На нашу заставу фашистские разбойники сбросили около 30 бомб, но ни одна из них не попала в помещение заставы, а пограничникам, находившимся в хорошо оборудованных окопах, бомбы вреда не причинили.
Бомбардировщики ушли на бомбежку следующей заставы, а артиллерийские и минометные батареи врага открыли ураганный огонь по помещению и расположению заставы, а также заградительный огонь, воспрещающий отход заставы.
Но враг напрасно старался. 15-я застава отходить не собиралась. На доклад коменданту об обстановке, я успел услышать ответ: «Все ясно, держаться до конца», и связь прервалась. Впоследствии оказалось, что одновременно вражеская артиллерия обрушилась и на штаб комендатуры...
Начальник заставы мл. лейтенант Степанковский заявил: «Погибнем, но отсюда не уйдем».
Разведка установила, что немцы численностью около 200 чел. в боевых порядках накапливаются в роще в 100—150 м южнее заставы, а другая, такой же численности группа — восточнее заставы в лощине. Ждали атаки. Приказано было без команды не стрелять. Расстреливать в упор.
Противник, подготовляя атаку, открыл сильный огонь из пулеметов, автоматов и минометов по нашим окопам, но наши пулеметы молчали и враг не знал, где они. Ни один пулемет не был выведен из строя. Наши потери от огня: смертельно ранен начальник заставы т. Степанковский.
Наконец, около 350 немцев поднялись и бросились в атаку с двух сторон. Когда они подошли на 80—100 м, три станковых, 4 ручных пулеметов и 28 винтовок хлестнули по врагу ливнем свинца. Немцы лезли вперед, не обращая внимания на опустошения в своих рядах. Только когда перед нашими позициями валялось около 100 убитых и раненых, немцы не выдержали и побежали обратно. Атака была отбита.
Мы знали, что атака повторится. Привели себя и оружие в порядок, ждали. Но теперь обстановка изменилась. Наши огневые точки показали себя и противник открыл бешеный огонь из пулеметов и минометов по нашим огневым точкам. Мы несли потери.
Вторая атака стоила немцам еще 80 чел. убитыми и ранеными. Но и у нас остались невредимыми лишь 1 станковый пулемет и 7 чел. вместе со мной.
Мысль об отходе все же не возникала. Мы ждали поддержки и решили дорого продать свои жизни. Впоследствии выяснилось, что на помощь заставам из района Жигайцы спешил батальон полка НКВД, но он был встречен 150 мотоциклетами противника и втянут в бой.
Враг готовился в третий раз атаковать горстку пограничников. Я вспомнил, что на заставе имеется еще резерв живых существ — это 13 служебных собак. Приказал сержанту Гукову освободить собак. В этот момент немцы пошли в третью атаку. Собаки с визгом бросились на врага. Замешательство. Пулемет и винтовки ударили по остановившимся налетчикам, и враг третий раз бежал назад.
Теперь немцы знали, что нас мало и, видимо, решили захватить в плен, обходя с обеих сторон, пытаясь окружить.
Я решил с боем отходить. Пулемет вывезти на катках невозможно. Сняли тело пулемета, захватили 2 ленты и начали отходить по лощине на север. Немцы снова бросились в атаку, но опять были остановлены нашим огнем.
Снова отходим. Вот упали сраженные пулями врага красноармеец Плотников и сержант Гуков. Вскоре Соловьев был ранен в ногу. Посадили на пойманную лошадь и отправили в тыл. Немцы продолжают наседать. Убит сержант Русаков. Оставалось трое — я, ефрейтор Макаренко и красноармеец Щеголев. Нам удалось оторваться от немцев и те решили, очевидно, что истреблены все.
Километрах в четырех от границы к нам присоединились четверо пограничников соседней заставы. Вскоре мы встретились с группой немцев в 16 чел. В перестрелке убили 4 немцев, отбили у них желание преследовать нас и продолжали отход.
К 10 часам 22 июня группа присоединилась к одной из частей Красной Армии...
Помощник начальника штаба 4-й комендатуры Кретингского пограничного отряда ст. лейтенант Цыпленков.
|
|