Граница - это не просто красная линия на карте.
Граница - это пот и кровь парней в зеленых фуражках.
проигрывают, начинается настоящая резня! - крикнул он, показывая на поле
боя, которое устилали сотни, если не тысячи трупов. - Я должен
возвращаться, они уже готовы поджечь бога!.. Готовы погибнуть, лишь бы
добиться своего, ведь там, за границей, остались их селения, которые
исчезнут с лица земли, если этот бог наделит разумом еще одних диких
бестий! Я должен возвращаться, я скажу им, что ты пока думаешь... Хорошо,
Амбеген? Хорошенько подумай!
- Нет, Рават.
- Амбеген! - Офицер почти умолял. - Пожалуйста, Амбеген!
- Перестань, Рават, - спокойно, но убедительно сказал надсотник. - Я не
стану заключать никакого перемирия, скажи им это открыто. Я говорю как
офицер Армектанского Легиона, защищающий этот округ. Спасать чужие миры -
не мое дело, и боги, созданные какими-то там Лентами, меня не волнуют.
Все, Рават.
Он поднял руку.
- Нет, погоди, еще не все. Хочу просто добавить: если уж спасать миры,
то, наверное, стоит начать со спасения собственной родины... Может,
все-таки поразмыслишь о ее спасении?
Он кивнул своим офицерам, и все уехали, оставив одинокого всадника
стоять между линиями двух войск.
Забрав ожидавших их гонцов, Амбеген и Тереза направились к шеренге
солдат.
- А если?.. - неожиданно спросила Тереза. - Если все это правда? Если
они сожгут этого бога и сюда заявятся тысячи и тысячи золотых?
Амбеген придержал коня.
- Что ж, прекрасно, пускай идут... Тебе тоже что-то приснилось,
сотница? - спросил он, после чего повернулся к Линезу: - А ты, господин?
Может, и ты вдруг стал мудрецом-Посланником? Так же, как его благородие
сотник Д.Л.Рават? Пособишь нам с нашей проблемой, а?
Не ожидая ответа, он двинулся дальше.
- Я ему верю, - сообщил он, пожав плечами. - Уверен, он говорил правду
и ничего, кроме правды. Или же то, что считает правдой. Но каждый должен
знать свое место, а его место здесь, в этих рядах. - Он снова остановился.
- Не знаю, что есть хорошо, зато плохое знаю наверняка. Так вот, плохо -
это когда солдат, вместо того чтобы делать то, за что ему платят, пытается
быть одновременно и мудрецом, и политиком! Как ты себе это представляешь?
- обратился он к Терезе. - Думаешь, здесь, сейчас, на этом поле боя, я в
одно мгновение решу, что будет хорошо для двух миров? Для двух миров,
слышишь? Даже не для двух народов! А источником мне послужит
один-единственный разговор? Эти бедненькие серебряные алерцы не слишком