Граница - это не просто красная линия на карте.
Граница - это пот и кровь парней в зеленых фуражках.
повезло, очень повезло. И у него отличные солдаты. Его наполняла гордость,
что именно он их воспитал такими. Такими, как Астат, который без колебаний
игнорирует нелепые, бесполезные приказы и принимает правильные решения. И
такими, как Дорлот, который всегда помнит о том, о чем забыл командир. Он
мог гордиться, ибо именно под его началом они научились самому главному -
думать. В партизанской войне слепое и бездумное подчинение ни к чему, оно
полезно лишь в крупных сражениях, где войско должно состоять из шагающих
машин для рубки и стрельбы. Здесь же куда большую роль играет способность
солдата думать и принимать самостоятельные решения.
- Дальше, Дорлот.
- Я все сказал, сотник. Вместо арьергарда я нашел целую армию. Никогда
еще не видел их в таком количестве.
- Серебряное Племя?
- Да, - ответил кот. - Одни наездники. Кажется.
Золотые Племена не владели (и не могли владеть) искусством верховой
езды.
Рават отпустил разведчика.
Они с трудом продирались сквозь лес, неся, ведя или поддерживая в седле
своих раненых. С таким войском на открытую местность не выйдешь. Сотник
намеревался добраться до Трех Селений и соединиться с конниками, если те
сумеют туда добраться... Учитывая присутствие в степи сотен или тысяч
алерцев, он не мог возиться с ранеными, он должен был оставить их под
опекой крестьян. Рават даже не пытался понять, что, собственно, означает
присутствие... уже не стаи, а целой алерской армии на столь большом
расстоянии от границы. Никогда в жизни он не встречался ни с чем подобным.
До сих пор он, как и все остальные, считал, что Серебряные Племена не
способны совершать крупные набеги. Похоже, им недоставало верховых
животных. На приграничные заставы нападали отряды пеших воинов, в глубь же
армектанской территории отправлялись исключительно стаи наездников, ибо
лишь они обладали достаточной подвижностью. Дорлот говорил о тысячах.
Тысячи? Почему не миллионы? А ведь опытный кот-разведчик наверняка не
ошибается. Беглец-крестьянин из атакованной деревни может плести всякую
чушь, поскольку страх увеличивает число нападавших вдесятеро; впрочем,
обычный крестьянин не отличит сотню всадников от тысячной армии. Тот, кто
слышал о крупных сражениях, где сходились тысячи и тысячи воинов, склонен
полагать, что сотня всадников - всего лишь горстка. Такая "горстка",
ведущая с собой несколько вьючных животных и выстроившись гуськом,