Граница - это не просто красная линия на карте.
Граница - это пот и кровь парней в зеленых фуражках.
При возвращении из похода произошел еще один интересный эпизод. В 13.48 14декабря вточке 59°43" с.ш. и 21°19,6" в.д. следуя в подводном положении на перис-
копной глубине, лодка ударилась о подводный предмет. «Удар получился мягкий, ПЛ как будто врезалась во что-то и выскочила до глубины 4 м с дифферентом на нос 10 градусов», — записано в вахтенном журнале. После всплытия «обнаружили большое соляровое пятно и в нем всплыли решетчатый деревянный овальный люк и две деревянные палубные доски». Глубина места в точке столкновения якобы составляла около 60 м. Интересно отметить, что ни Матиясевич в своем донесении, ни командование дивизионом и бригадой в своих выводах никак не прокомментировали этот факт. Реакция командира в данном случае понятна — его первым предположением было то, что он таранил свою же подлодку, которая выходила встречным курсом на позицию.
Лишь после войны, когда стали известны потери вражеского флота, Матиясевич с удивлением обнаружил в них упоминание о немецкой подлодке «II 479», которая,
«Лембит» у борта плавбазы, 1945 г.
30 «Морская коллекция» № 10'2008
как указывалось в справочниках, погибла 12 декабря в северной части Балтийского моря. Расхождение в двое суток не смутило бывшего командира «Лембита», и при издании своих мемуаров он включил немецкую субмарину в список своих боевых побед. Увы, его версия далека от правды. Во-первых, «и 479» занимала позицию в районе острова Осмусаар и западнее Утё ей было просто нечего делать. Во-вторых, она в последний раз вышла в эфир 15 ноября и до 12 декабря, когда истек срок ее автономности, неоднократно не отозвалась на вызовы по радио. В-третьих, к концу 1944 г. немецкие подлодки уже давно не несли деревянного палубного настила, а «деревянных овальных люков» на них и вовсе никогда не было. Наиболее вероятным представляется, что подлодка столкнулась со стоявшим на ровном киле остовом какого-то деревянного парусно-моторного судна.
За данный поход экипаж получил твердую удовлетворительную оценку (в упрек были поставлены действия при атаках 9 и 10 декабря), а командир удостоен ордена Ушакова 2-й степени. Одновременно корабль был представлен к награждению орденом Красного Знамени, что и произошло 6 марта 1945 г.
После похода лодка перешла в Хельсинки и встала в док для текущего ремонта, который по своему объему больше соответствовал среднему. Чтобы окончить его к 23 марта, пришлось приложить огромные старания, а в последние дни накануне выхода перевести личный состав и финских рабочих на круглосуточные работы в несколько смен. Несмотря на это работы по некоторым системам завершились всего за полчаса до похода! Времени на их проверку уже не оставалось. Лодка пошла на буксире у ледокола «Сампо», который провел ее через льды и к утру 25-го вывел на чистую воду близ острова Харун. При буксировке срезало ограждения правого винта и горизонтальных рулей, а корпус отшлифовало до серебряного блеска. Вскоре дали знать о себе и последствия непроверенного ремонта — потекли дейд-вутные сальники и в трюм V отсека начала поступать вода, постоянно создававшая дифферентующий момент. Именно в этом состоянии подлодка вечером 28-го прибыла на позицию и днем 30-го осуществила постановку мин у маяка Риксхёфт. Оценивая действия Матиясевича, комдив А.Е. Орел справедливо заметил: «Мины поставил 30.03 в первый день прихода на позицию, без доразведки, и в результате оказалось, что банки выставлены близко к берегу, занятому нашими войсками, а противник ходит мористее на 5 — 10 миль, что командир наблюдал позже сам». Тем не менее, постановку признали успешной, поскольку спустя два часа после постановки командир наблюдал шумы винтов, а затем три сильных взрыва.