Граница - это не просто красная линия на карте.
Граница - это пот и кровь парней в зеленых фуражках.
вернулся. А у нас в Эрве запасов столько, что в седле можно унести... Даже
возвращаться туда не хочется. Какая разница, здесь - голод, там - голод...
Тереза встала:
- Вы просили, чтобы я с вами посоветовалась. Что ж, я согласилась и
посоветовалась. Идем.
- Куда, госпожа?
- В деревню на ночлег, как обычно. Да, предыдущая была сожжена, но это
не означает, что и со всеми случилось то же самое. Сараев крестьянам не
жалко, хоть не на снегу будем спать...
- Зато еды жалко! - в отчаянии крикнул десятник. - А что это за война с
пустым брюхом да на таком морозе?!
Тереза уже проходила мимо, направляясь в сторону лошадей. Неожиданно
она развернулась и ногой врезала сидящему в лицо. Это был не показной
пинок, но тяжелый удар, от которого офицер рухнул в снег, зажимая рот. Из
замерзших разбитых губ хлынула кровь.
- Тон смени! - бросила она. - Я сказала - идем, и ты должен отвечать:
"Так точно, госпожа!" Взять его, посадить на коня, и вперед!
Она повернулась, подошла к изможденной лошади и вскочила в седло.
- Едем! - крикнула она солдатам. - Ну? Кому-то еще холодно?
Легионеры видели, что случилось с десятником. Но все же один отозвался:
- Да, госпожа. Мне холодно.
Тереза мгновенно сообразила, что остальные скажут то же самое. Времени
на раздумья не оставалось. Едва прозвучали эти слова, она стянула с себя
потрепанный плед и швырнула его под ноги солдату.
- Держи, будет теплее.
Затем сняла серый плащ, оставшись в одной кольчуге и мундире, под
которыми были лишь тонкая рубашка и военная подстежка. Держа плащ,
переброшенный через руку, Тереза спросила:
- Ну, кому еще холодно?
Ответа не последовало.
Подсотница бросила плащ на снег.
- Если кто решится, пусть поднимет, - с презрением проговорила она. -
Еще могу отдать мундир и юбку. А когда буду совсем голая, вы меня еще
оттрахайте - погрейтесь. Лучше до того, как я остыну.
Она сочно сплюнула, потом выпятила губы:
- Вояки... И вот этим я командую?..
Она сжала ногами ввалившиеся бока коня.
Немного спустя ее догнал один из солдат. К тому времени выступавшие из
коротких рукавов предплечья и локти Терезы посинели от мороза. Солдат
протянул руку, возвращая ей плащ и плед.
- Ваше благородие... Этого больше не повторится.
Она спокойно посмотрела на него:
- Посмотрим. Убери эти тряпки с глаз моих долой. Ты говорил, что тебе
холодно, хоть на посмешище себя не выставляй. Вернуться в строй.
- Есть, госпожа, - пробормотал солдат.
Он поспешил убраться. Всю остальную часть пути он вынужден был везти