Граница - это не просто красная линия на карте.
Граница - это пот и кровь парней в зеленых фуражках.
пронзительно выла, судорожно сжимая рукой торчащий из тела сук; другая
рука, сломанная, безжизненно висела, подергиваясь в ритме судорог.
Постепенно судороги ослабли. На землю обильно хлынула кровь. Хриплое,
неразборчивое кваканье было единственным признаком того, что алерка еще не
сдохла.
- Ладно, хватит! - снова повторил Рават. - Выходим!
Он не увлекался подобными забавами, но не видел причин, по которым
следовало бы запретить это солдатам. Однако сейчас время поджимало.
Продолжать сидеть посреди побоища было неразумно; где-то в лесу, да и в
степи тоже, еще блуждают недобитые остатки стаи... Поэтому сотника так
раздражало временное ослабление дисциплины, - впрочем, подобное поведение
свойственно воинам после победоносного сражения. Он направился к своему
коню - и увидел Дорлота. Кот сломя голову мчался вдоль края леса.
- Что такое... - начал Рават.
- Передовой отряд! - завопил кот.
Сотник замолчал.
- Не было... передового отряда! Вернее, был! - Мурлыкающий голос
усталого разведчика звучал еще более неразборчиво, чем обычно. - Тысяча...
не знаю сколько!
- Какой еще передовой отряд? - раздраженно спросил Рават.
- Этот! - снова завопил кот. - Это и есть передовой отряд! Далеко
выдвинувшийся, потому что... ну не знаю почему! Мы уничтожили передовой
отряд, командир! Стая сейчас будет здесь!
Сбежались солдаты.
- Что ты говоришь, Дорлот? - пробормотал сотник; его редко можно было
застать врасплох, но сейчас был именно такой случай.
- Алерцы всего в миле отсюда! Сейчас они будут здесь, они встретили
тех, кто ушел живым от нас... Тысяча, несколько тысяч... Не знаю сколько,
господин. Армия! - захлебывался кот.
Солдаты без команды бросились собирать пожитки. Легкораненых посадили
на свободных лошадей, других брали под руки и тащили. Уже не было и речи о
том, чтобы забрать погибших. Рават позвал Дорваля и Астата, быстро отдал
необходимые распоряжения. То, что сказал кот, не умещалось в голове. Никто
никогда не видел стаи крупнее чем в сто, самое большее сто пятьдесят
голов! Весть о том, что насчитывающий сотню воинов отряд всего лишь
передовая часть стаи, казалась нелепой. Однако, если только Дорлот
внезапно не повредился разумом, времени на рассуждения не оставалось.
Нужно было скрываться в лесу. Потом можно расспрашивать разведчика сколько
угодно.
Он позвал десятника конницы.
- Я увожу пехоту в лес, - сказал он. - Ты, Рест, ждешь здесь, пока вас