Граница - это не просто красная линия на карте.
Граница - это пот и кровь парней в зеленых фуражках.
из крестьян.
- С Золотым Племенем, - объяснил сотник. - Вехфеты пострадали от лап
золотых... Я сотни раз видел такие раны. У наших коней.
Снова поднялся шум.
- Хватит! - отрезал сотник. - Я решил. У нас есть шанс. Пусть один из
ста, в любом случае это больше, чем если мы останемся. Уходим! -
распорядился он, обращаясь к своим солдатам. - И вы тоже, - сказал он
крестьянам. - С собой брать только оружие и провизию. Перевернуть
несколько повозок, быстро! - Он показал на торчащую в заграждении тяжелую,
неуклюжую телегу. - Уложить туда раненых, запрячь волов, и вперед. Все!
Легионеры тут же подчинились его приказу, и первым двинулся с места
Дольтар. Мрачный, разгневанный, он предчувствовал беду, но Дольтар был
солдатом. Он получил приказ и немедленно поспешил его исполнить. Этот
пример подействовал на других. И очень кстати. Крестьянам вовсе не
хотелось бросать свое имущество. Поэтому во время спора они беспрестанно
поглядывали на Дольтара, ведь тот возражал больше всех. Но Дольтар готов
был спорить лишь до тех пор, пока это позволяет командир.
Рават бросил взгляд на шалаши под холмом, потом какое-то время следил
за перемещениями алерских отрядов. Сомнений не оставалось: воины
сворачивали осаду деревни, но одновременно формировали новые отряды,
привлекая в них даже землекопов.
Сотнику пришло в голову, что, если Дольтар все же окажется прав,
беспомощную, неловкую толпу из солдат и крестьян перережут в мгновение
ока...
Рават отогнал кошмарное видение. Сейчас важно быть уверенным в себе.
Чем торчать в этой... могиле, лучше уйти, хоть какой-то шанс выжить.
Он обернулся и посмотрел на деревню. Сожженные дома, убогие
заграждения... Всюду виднеются следы битвы. На "улице" что только не
валялось: брошенное оружие, какие-то тряпки, ведра и лохани для тушения
пожаров, груды соломы и поленьев, подготовленные в качестве горючего
материала на случай ночного штурма... Посреди всего этого бегали куры,
ходили здоровые и ползали раненые. Ноздри уже привыкли к смраду алерских
трупов, начавших гнить возле деревни. Своих похоронили, но слишком
неглубоко и кое-как, где попало... Жуткое зрелище представляли собой дети:
необычно тихие, грязные, часто окровавленные. Не было ни мгновения, чтобы
из какого-то закутка не доносился плач младенца...
В полутора десятках шагов от Равата стояла группка крестьян. Сотник