Граница - это не просто красная линия на карте.
Граница - это пот и кровь парней в зеленых фуражках.
со скоростью пять, может, шесть миль в сутки. Если бы Рават стоял во главе
одной лишь конницы - свежего отряда, только что вышедшего с заставы, - еще
можно было бы задуматься о том, как добраться степью и лесом до Эрвы или
Алькавы... Но вокруг кишели серебряные отряды, и отнюдь не все из них
знали о договоре, который он заключил, покидая деревню. Мало того, где-то
поблизости бродят золотые... Будучи солдатом, он больше опасался
Серебряных Племен. Но в данной ситуации Золотое Племя столь же опасно,
если не опаснее. Темнота не защищала; золотые алерцы обладали необычайным
чутьем, умели выслеживать добычу, подобно псам. Для золотых выследить
ночью смердящую толпу крестьян - пустячное дело.
Во всю глотку разорался младенец. Мать кормила его грудью, но
поссорилась с мужем или, возможно, с братом. Чутье? Оно даже не
потребуется...
Все еще сидя в седле, Рават остановился у большого толстого дерева.
Хотелось опереться лбом о шершавый ствол и остаться так до утра. А может,
и навсегда.
К нему подошел Астат.
- Нам не уйти, сотник, - сказал он.
- Вижу, - последовал глухой ответ.
Лучник нерешительно переминался с ноги на ногу.
- Ну? - спросил Рават. - Знаю, посты... Назначь... а впрочем, сколько
нас? Пятеро? И это вместе с лучниками... Значит, все дежурим всю ночь.
Раненых не поставишь ведь.
Никогда еще Астат не видел командира в подобном расположении духа. Хотя
сам он чувствовал себя не лучше.
- Нет, господин. Я вовсе не о том думаю.
- А о чем?
Солдат молчал.
- О чем, Астат? - вяло поторопил его сотник.
- О том, как вернуться на заставу, господин.
- Так ведь мы и возвращаемся.
Лучник покачал головой.
- Мы... - Он не знал, как лучше выразиться. - Мы служим в легионе,
господин. В Армектанском Легионе. Мы здесь для того, чтобы... чтобы
сражаться, господин.
- О чем ты, Астат?
- Ты знаешь о чем, господин! - бросил солдат, неожиданно резко и
громко. - Хорошо знаешь! Я не могу за тебя решать!
Рават хотел его приструнить, призвать к порядку, но у него уже не было
сил. Он закрыл глаза и, сгорбившись, неподвижно застыл в седле.
Легионер повернулся и ушел.
Рават сидел в седле.
Какое-то время спустя он спешился и ослабил упряжь. Коня жаль. Бедную
животину уже несколько дней как не расседлывали... Вот и сегодня не будет
покоя. Ему нужен конь, готовый к сражению. Рават опасался, что когда
наконец снимет чепрак и заглянет под потник, то увидит вместо шкуры одну